10 заповедей моего отца.

1.     Помни: хотя мир несправедлив, в справедливом мире люди будут хорошими.

2.     Настоящий человек – тот, кто вносит свой вклад в общество.

3.     Обычным людям нужно предоставлять возможность высказываться, так как они знают, что на самом деле важно.

4.     Стремись быть в курсе. Незнание – не оправдание.

5.     Не доверяй неевреям; не доверяй никому, кроме семьи.

6.     Не вороши прошлое. Свысока смотри на раны прошлого внутри семьи.

7.     Твои дети – это цель.

8.     «Делай все, чтобы уподобиться местным и избежать ментальности еврейского гетто».

9.     Образование – истинная церковь. Образование включает в себя культуру. Любовь к музыке, литературе и искусству, которая выходит за рамки простой борьбы за выживание во враждебном мире.

10.  Не влезай в долги и всегда имей достаточно средств на непредвиденный случай, который обязательно настанет.

 

Введение

 

В то время как в Европе психоаналитические точки зрения подвергаются нападкам, а находить место для рефлексивной работы становится все труднее, я спрашиваю себя, как и зачем я стала психотерапевтом и, в частности, чем меня привлек именно группанализ? Я рассмотрю свое желание понять и принадлежать, которое борется со страхом полного уничтожения: не просто уничтожения психоаналитической мысли, но и с такими проблемами, как изменения климата, экономический крах, кризис беженцев, религиозные конфликты, Covid – иными словами, с усиливающейся острой экзистенциальной тревожностью. Возможно, ключевым является слово «борется», потому что, когда я была молодой политической активисткой, борьба заключалась в том, чтобы внести свой вклад в создание более справедливого мира. Сейчас борьба идет за понимание того, насколько нам сложно или невозможно управлять своей собственной жизнью, не говоря уже о том, чтобы влиять на окружающий мир.

 

Мне представляется, что идет постоянная борьба за сохранение целостности того, чем мы занимаемся, во враждебно настроенном и осуждающем мире. По-видимому, нападки направлены на возможность создания достаточно рефлексивного пространства, с чтобы «немой симптом» (фраза, которую использовал Фоулкс для признания неизвестного личного беспокойства) мог быть обнаружен и озвучен. Я считаю, что нам необходимо научиться «чувствовать разумом», я называю это «эмоциональным разумом». Это является основой любой модели аналитической терапии, это то, чему я пыталась учить, и то, что сейчас находится под ударом, потому что во времена тревожности к такой рефлективной терапии относятся нетерпимо. Мне интересно, почему мы, вы и я, решили стать группаналитиками, и, пользуясь этой возможностью, я рассмотрю свой личный путь в надежде, что это будет способствовать созданию связей для вас. В конце концов, вы – это будущее!

 

Личный путь

 

Несколько лет назад после лекции Герхарда Уилке по Фоулксу («Симптомы преступника второго поколения в группах», 2007 год), я говорила о свободе, которую открывает место для рефлексии, если то, что произошло, произошло где-то в другом месте. Здесь – достаточно безопасно для того, чтобы думать, а там – место, где все это произошло. Обычно последним оказывается детство, и мы, будучи взрослыми, возвращаемся в это странное место в определенный момент времени, потому что прошлое нарушает или дополняет настоящее. Что касается Герхарда, он смог более ясно осмыслить свой опыт, полученный в Германии, когда выстроил свою жизнь в Англии. Это переплетается с опытом З.Г. Фоулкса, который, родившись в Германии в 1898 году, развил свои идеи в возрасте 30 с лишним лет, живя в Великобритании. Он приехал в Великобританию в 1933 году в возрасте 35 лет по приглашению Эрнеста Джонса. Он выучился на психоаналитика, но в 1940 году уехал работать в Эксетер. Эксетер, очень традиционный английский город, находится вдалеке от Лондона, и это позволило Фоулксу совместить полученные в Германии знания с опытом, полученным в Великобритании. Я вспомнила об этом благодаря очень личным мыслям, которыми я хотела поделиться, когда меня попросили сделать доклад здесь. Здесь я чувствую себя более свободной в выражении своих мыслей, смотря на Великобританию и оглядываясь назад во времени. Почему же, размышляя о 40-летнем опыте своей работы, я все еще оказываюсь поглощена борьбой и лишениями других?

 

Эта мысль пришла ко мне, когда я сидела в одной из своих терапевтических групп несколько недель назад. Это была последняя сессия для одного из старейших участников группы – он был в группе уже 9 лет. Он говорил о пути, который проделал вместе с нами. И по мере того, как он и мы все делились воспоминаниями, я задумалась о том, зачем мы все это делаем? Почему он это делал, почему это делала я? После нескольких лет терапии он решил получить профессию группаналитика и, как и большинство наших студентов, ему пришлось учиться вести группы в больницах и тюрьмах, с пациентами суицидальными, страдающими пограничными расстройствами, очень неустойчивыми. Он хорошо справился, и прошел хорошую супервизию в клинике, где практиковал. Однако на тот момент он был студентом в процессе оценки. Как вы знаете, такого рода пациенты действительно проникают под кожу, особенно в группах. То, что эти студенты принесли в свою терапевтическую группу, было их болью, их депрессией, превербальными травмами, которые пережили как они, так и многие из их пациентов. Одна из моих студенток настаивала на том, что от нашей группы ей нужна только возможность молчать. Иногда она плакала, иногда – рассказывала о своей зависти к другим, но иногда до нее месяцами было невозможно достучаться. И ей, и тому мужчине, с которого я начала рассказ, пришлось бороться с неспособностью думать, одержимостью яростью и утратами, которые они были не в состоянии облегчить словами. Иногда они пропадали из группы, оставляя нам справляться с последствиями их отсутствия, в то время как сами они боролись с чувством потерянности и покинутости. Будучи неопытными студентами, их затягивало на самое дно, а участники тренинговой группы, за которых они несли ответственность, постоянно выступали триггерами для раздробленных, бушующих, ранящих частей их самих. Вопрос о том, сможет ли их группа выжить в течение всего тренинга, необходимо было перевести в вопрос о том, выживут ли они сами?

 

Как психоанализ, так и групповой анализ получили развитие в периоды войны и расовой ненависти, в данном случае – антисемитизма. Фрейд изучал универсальную природу разума – то, что нас как людей объединяет, а не разделяет. Контекст войны зачастую был временем творческим, думаю, потому что страх выживания ставит вопросы о самой человеческой природе. Надежда живет в необходимости пытаться и понять, придерживаться разума (эмоционального разума), когда все вокруг – реакция и страх. Фоулкс, как мы знаем, получил образование в Германии, когда начинали твориться ужасные вещи, но держался представления о дуализме человека. Моррис Нитсун (в своей книге «Анти-группа») исследует вопрос о том, почему Фоулкс не обращал внимания на агрессию и злобу, но, возможно, для Фоулкса, как и для моих родителей, знать о том, что агрессия существует, означало пережить ее. Примечательно, что для людей вроде Фоулкса, моих родителей и, возможно, многих из вас в этом зале, выживание заключается в том, чтобы найти свой разум, способность думать, искать смысл и вынести опыт размышления о вещах, причинивших столько беспокойства. Вероятно, вся полнота картины, включая людскую жестокость и ненависть, может быть заново рассмотрена лишь тогда, когда выживание гарантировано. Как создать безопасное место для размышлений, если беспокоишься о своем выживании? У наших студентов есть свои терапевтические группы. Моя группа должна была стать безопасным, устойчивым местом для того, чтобы часть этой очень небезопасной эмоциональной работы могла быть проделана в рамках терапии.

 

Я действительно люблю группы, и всю свою жизнь разными способами участвовала в них, однако я стала группаналитиком потому, что я группы еще и ненавижу. Так зачем же выбирать профессию группаналитика?

 

 

Мои 10 заповедей

 

Как известно, выбор профессии психотерапевта часто включает в себя потребность в репарации как по отношению к внутренней семье, которой была причинена боль, так и потребность исследовать передаваемые травмы, не проработанные в своей родной семье. К ним относятся и социальная, и культурная история общества, в котором мы живем. Мои родители были евреями из восточного Лондона, и привели меня в мир после Второй Мировой со следующими 10 заповедями. В иудейском/христианском мире 10 заповедей были даны Моисею Яхве (еврейское имя бога), чтобы подготовить странствующее еврейское племя к жизни в Ханаане. Эти заповеди были законом и, как и все законы, интерпретировались и переосмысливались на протяжении веков. Я использую понятие 10 заповедей как осознаваемые и неосознаваемые правила, прививаемые нам родителями и современным нам социальным контекстом. Эти неписанные правила используют нашу потребность в принадлежности для того, чтобы формировать то, кем мы становимся и кем мы стремимся стать. Это не каменные скрижали, спущенные Моисеем с горы, потому что многие из наших личных заповедей являются неосознанными, но, безусловно, родовыми.

 

Полагаю, что у каждого из находящихся здесь есть свои «10 заповедей» или семейных установок, передаваемых из поколения в поколение, которые лежат в основе вашего желания стать терапевтами или группаналитиками. Думаю, что было бы хорошо, если бы по окончании лекции вы составили свой собственный список.

 

Далее я привожу свои 10 заповедей, которые, полагаю, повлияли на мое желание стать группаналитиком. По ходу рассказа я буду делать некоторые отсылки к группанализу.

 

_Слайды_

 

Эти правила показывают, насколько история укоренилась в моих отношениях с родной семьей – в нормах недоверия, тревожности и неуверенности, в попытках принадлежать, но отсутствии настоящей принадлежности. По сути, все эти идеи были светскими. Быть евреем не имело никакого отношения к богу, зато имело отношение к чувству отверженности или риска. Именно потенциал внутри человека необходимо было питать и культивировать в правильном социальном контексте. Каким-то образом правильное общество должно было преодолеть прошлое – невыносимое прошлое, о котором нельзя было говорить.

 

Что такое безопасная группа?

 

Полагаю, что безопасная группа – та, где есть пространство для того, чтобы размышлять о себе и думать о других участниках. Я уже об этом писала. Это место, где трудные, зачастую небезопасные из-за болезненности или стыда отношения из прошлого проживаются заново через отношения, складывающиеся в группе в настоящем, но на этот раз их можно осмыслить, а их значение – понять. Для ведущего группы безопасность заключается в регулярности группы и достаточной уверенности в его/ее авторитете, помогающем участникам почувствовать себя в безопасности настолько, чтобы управлять конфликтами или обращаться к «непроговоренным» темам. Эта ответственность не лежит целиком на ведущем.

 

Почему именно группы?

 

Зачастую люди приходят в терапию, потому что их беспокоят чувства стыда, зависти, ревности, пустоты. Эти чувства затрудняют отношения между людьми, поэтому, когда мы говорим, что это именно те вопросы, с которыми групповая терапия может помочь, требуется много мужества и подчинения (которое зачастую называют доверием, однако прошло еще слишком мало времени для того, чтобы возникло настоящее доверие), а еще отчаяния, чтобы человек согласился на групповую терапию. Во время нахождения в группе эти самые чувства стыда и зависти болезненно проявляются вместе с вновь пробудившимся чувством лишения. Очень много того, что происходит в жизни участников группы, не находит выражения, так как пространство общее, а время – ограничено. Людям приходится учиться привлекать внимание группы, выбирать, что будет для них полезно выразить, и зачастую им приходится терпеть еще неделю, прежде чем они смогут говорить, если к тому времени они еще не забыли, что хотели сказать! Неудивительно, что время от времени группы вспыхивают, ведь совместное общение с братьями и сестрами может приносить удовлетворение, но достаточно ли такого удовлетворения, чтобы компенсировать то знакомое чувство обделенности, когда никогда не получаешь достаточно, никогда не бываешь услышанным или найденным?

 

Думаю, что основополагающей для терапии является идея Фоулкса о том, что симптом – нем и нуждается в переводе на язык. Языком могут быть слова или метафоры, но их нужно услышать, увидеть или поработать с ними, чтобы пациент почувствовал себя понятым и найденным. Очень многие наши пациенты чувствуют себя потерянными или брошенными и нуждаются в том, чтобы их нашли. Как сказал на днях мужчина на одной из моих групп: «Только здесь я нашел свое отчаяние и только здесь я чувствую, что это безопасно». Так что, возможно, группы действительно работают, если безопасность группы приводит к контейнированию! Интенсивность групп или постоянный театр группы действительно привносит жизненную силу в мир пациентов, где даже ненависть может быть лучше, чем онемение или пустота.

 

Что я действительно хочу сказать, так это то, что, участникам группы, пациентам прежде всего нужен наш разум. Независимо от нашей интуиции или способности узнавать чувства в других и в себе, нам необходимо уметь чувствовать своим разумом или развивать «эмоциональный разум», если мы хотим быть хоть сколько-нибудь полезными в наших группах. Полагаю, что большинство теорий – это просто зацепки для того, чтобы восстановить наш разум и помочь нам думать с помощью наших эмоций. Именно эта способность так легко может быть атакована группами, и не только группами, разумеется.

 

Как я уже говорила, мой выбор профессии группаналитика был сделан на более бессознательно уровне, чтобы исправить интернализованные, деструктивные чувства, доставшиеся в наследство от родителей, которые не понимали, что значит быть ребенком. Эти разрушительные, интернализованные чувства также передавались в результате исторического опыта, который не был эмоционально проработан. Тайны, которые можно было только почувствовать, вызывали страх, но я хотела понять и попытаться быть в курсе.

 

Но мной также двигали и попытки понять, действительно ли существует универсальная природа человека, и то, как нас формируют наши отношения и жизненный опыт. Думаю, что мой поиск продолжается по мере того, как я продолжаю практиковать. Кстати, сейчас я вынуждена признать, что поиск гораздо интереснее, чес любой возможный ответ!!

 

Сью Эйнхорн, 2021 год

 

###################################################

 

THE STRANGE PHENOMENON OF BEING A GROUP ANALYST

Ms Sue Einhorn; BA, CQSW, M.InstGA

 

Introduction

 

At a time in Europe when psychoanalytic perspectives are under attack and finding the space for reflective work is increasingly difficult, I have found myself asking how and why I became a psychotherapist and why  was I drawn to Group Analysis in particular? I will look at the wish to understand and belong that struggles with fears of annihilation; not just of psychoanalytic thought but also issues such as climate change, economic collapse; the refugee crisis; religious conflict; Covid; in other words an increasing level of acute existential anxiety. Perhaps the key word is struggle because, when I was young and a political activist, the struggle was to contribute to a more just world. Now, the struggle is to understand the complexities or impossibilities of human beings managing ourselves in our personal lives, let alone influencing the world around us.

 

It seems to me that there is a constant struggle to maintain the integrity of what we do in a hostile, judgemental world.  The place of attack seems to be on allowing a sufficiently reflective space so that the ‘mute symptom’, Foulkes phrase for acknowledging the unknown personal disturbance, can be discovered and given a voice. I think that what we need is to be able to 'feel with our minds', what I call 'an emotional mind'. This is the essence of analytic therapy of all modes, and what I have tried to teach, but it is being attacked because, in a time of anxiety, such reflective therapy cannot be tolerated. I am interested in why we, you and I, choose to become group analysts and so am using this opportunity to explore my personal journey and hope it will stimulate connections for you. After all, you are the future!

 

 

A Personal Journey

 

Some years ago, in response to Gerhard Wilke’s Foulkes’ lecture (2007 Second Generation Perpetrator Symptoms in Groups), I talked about the freedom a reflective space offered when, whatever happened, happened somewhere else. Here is safe enough to think, whereas there is where it happened. Usually it is located as having happened in childhood and we return to that strange place as adults at a particular point in time because the past intrudes or enhances the present. In Gerhard’s situation, he could think more clearly about his experiences in Germany through making his life in England. This resonates with S H Foulkes – who developed his ideas in the UK in his thirties having been born in Germany in 1898. He came to the UK in 1933 when he was 35 being invited by Ernest Jones. He trained as a psychoanalyst but left to work in  Exeter in 1940. Exeter is a very english cathedral city a long way from London, leaving him free to bring his learning from Germany together with his experiences in the UK. I am reminded of this by the very personal thoughts I wanted to explore when asked to give a paper here in Poland.  I feel freer to express my thoughts here as I look across to the UK but also back through time. Why, as I reflect on my 40 years of work, do I continue to find myself absorbed in other peoples’ struggles and deprivations?

 

This thought occurred as I was sitting in one of my therapy groups some weeks ago. It was the last session for a very long standing group member – he had been in the group for 9 years. He was talking about the journey he had shared with us. As he and we remember, I found myself thinking, why do we do this? Why did he and why did I? After a few years of therapy, he decided to train as a Group Analyst and, like most of our trainees, had to learn how to be a conductor in hospital or prison settings where patients are suicidal, borderline and very disturbed. He managed well and was well supervised by the clinic where he was practicing. However, there he was a trainee and being assessed. As you all know, patients like this do get under the skin and even more so in groups. What these trainees brought to their own therapy group was their pain, their depression, the preverbal traumas that both they and many of their patients had experienced. One of my trainees insisted that what she needed from our group was to remain mute. Sometimes she would cry and sometimes she would tell us about her envy of others but, for months at a time, it would be impossible to reach her. Both she and the man that I began with had to struggle with being unable to think, being possessed by rage and losses that they could not ease with words. At times they would disappear from the group leaving us to manage their absence while they struggled with feeling lost and abandoned. As inexperienced trainees they had been plunged in the deep end and the fragmented, raging, hurting parts of themselves were endlessly triggered by the training group members for whom they had responsibility. The question of whether their group could survive throughout the training needed translating into whether they would personally survive?

 

Both Psychoanalysis and Group Analysis developed during periods of war and racial hatred - at this time anti-semitism. Freud was studying the universal nature of the mind - what we share as human beings, not what divides . The context of war has often been a creative time because, I think, fear of survival arouses questions about the very nature of being human. Hope resides in the need to try and understand, to hold onto the mind (emotional mind) when all around is reaction and fear. Foulkes, as we know, trained in Germany when terrible things were brewing but held on to the duality of human beings. Morris Nitsun (in his book The Anti-Group) explores Foulkes' lack of attention to aggression and hatred but perhaps, for Foulkes, like my parents, knowing aggression was there meant surviving it. Interestingly, for people like Foulkes', my parents and perhaps many of you in this room, survival is about finding one’s mind, finding the capacity to think, to search for meaning and to bear to reflect on the experiences that have been so disturbing. Perhaps it is only when survival is secure that the whole picture, including human cruelty and hatred, can be reintroduced to the present. How do you create a safe reflective space when worried about your survival? Our trainees have their therapy groups. My group had to be a secure, steady space so that some of this very unsafe emotional work could be brought to their therapy.

 

I do love groups and have been in them all my life in different ways but, I became a Group Analyst because I also hate groups. So why become a Group Analyst?

 

My 10 Commandments

 

As we know, choosing to be a psychotherapist often includes a need for reparation both towards the inner family that was felt to hurt and also a need to explore the transmitted traumas unprocessed by one’s family of origin. These include the social and cultural histories of the society in which we live. My parents were East London Jews and brought me into a post 2nd WW world with the following 10 Commandments. In the Judeo/Xtian world, 10 Commandments were given to Moses by Yaweh, (the jewish name for god) to prepare the wandering jewish tribe for their life in Canaan. These Commandments were law and, like all laws, have been interpreted and reinterpreted over the centuries. However, I am using the idea of  10 Commandments as the conscious and unconscious rules inculcated to us by parents, and the social context of the time. These unwritten rules use our need to belong to shape who we become and who we aspire to become. They are not the tablets of stone brought down the mountain by Moses because many of our personal commandments are unconscious but certainly tribal.

 

I would like to suggest that all of you here have your '10 Commandments’, or family tenets passed down through the generations that underlie your wish to become therapists or Group Analysts. I think it would be good if you are able to make your own list after this lecture.

 

Here then are my family 10 commandments that I believe influenced my desire to be a Group Analyst. I will address some of the group analytic links as I talk.

 ——————————————————————-

Slides - insert here

1. Remember that although the world is not a fair place, human beings will be good in a fair world. 

a.     A very hopeful belief in people but a denial that it is also people who make it an unfair world.

b.    A Group Analytic group therefore is that unreal place where rules of fairness and justice exist as the norm. Foulkes Basic Law of Group Dynamics. An unreal place where people aspire to be good if the group is safe and protected from the real world.

c.      Safety means a group where there is enough trust to do the psychological work of remembering or exposing very unsafe feelings

 

These rules show the extent to which my relationship with my immediate family was inculcated with history – with rules of distrust, anxiety and insecurity - of trying to belong but not really belonging. All the ideas were essentially secular. Being Jewish had nothing to do with god but everything to do with feeling excluded or at risk. It was the potential within the human being that needed to be nourished and cultivated by the right sort of social context. Somehow the right society would transcend the past – an unbearable past that could not be spoken.

 

What is A Safe Group?

 

I think a safe group is where there is space to reflect on oneself and think about the other members. I have written about this before. It is a place where the difficult, often unsafe because painful and shaming, relationships of the past are re-lived through the present relationships in the group but this time they can be thought about and their meaning understood. For the Group Conductor safety resides in the regularity of the group and sufficient confidence in her authority to help group members feel safe enough to manage conflict or attend to 'unspoken' themes. It is not the conductor's responsibility alone.

 

Why Groups?

 

Often people come into therapy because they are preoccupied by feelings of shame, envy, jealousy, emptiness. These feelings make relationships difficult so when we suggest that these are exactly the areas that group therapy can help, it can take a lot of courage or submission (often described as trust but there has not been time to earn real trust) and quite a lot of desperation to agree to group therapy. Once in a group these very feelings of shame and envy painfully emerge together with a reawakened sense of deprivation. So much that goes on in group members’ lives cannot be expressed as the space is shared and time is limited. People have to learn how to get the group’s attention, what is useful for them to express and often have to tolerate waiting yet another week before they can talk – if they can still remember what they wanted to say by then! No wonder groups erupt from time to time as sharing with siblings can be rewarding but is it rewarding enough to make up for that familiar feeling of deprivation and never getting enough or being heard or being found.

 

Fundamental to therapy, I think is Foulkes’ idea of the symptom being mute and needing translation into language. The language can be words or metaphors but they need to be heard and seen or worked with so that a patient feels understood and found. So many of our patients feel lost or abandoned and do need finding. As a man in one of my groups said the other day, ‘it’s only here that I have found my despair and only here that it feels safe.’ So may be Groups do work when the safety of the group leads to containment! The intensity of groups, or the ongoing theatre of the group does bring a life-force to the patients’ world where even hatred can be better than numbness or emptiness.

 

What I really want to say is that above all, group members, patients need our minds. Whatever our intuition or capacity to recognise feelings in others and in ourselves, we need to be able to feel with our minds or develop an ‘emotional mind’, if we are to be of any use to our groups. I think most theories are really pegs to recover our minds and help us to think with our emotions. It is precisely that capacity that can be so easily attacked by groups – not only groups of course.

 

As I have said, I became a Group Analyst at a more unconscious level to repair internalised, destructive feelings as a legacy from parents who did not understand what it was to be a child. These destructive, internalised feelings had also been transmitted from historical experiences that had not been processed emotionally. The secrets that could only be felt created fear but I wanted to understand and try to be informed.

 

But I was also driven to try and understand if there is a universal human nature and how we are formed by our relationships and our life experiences. As I continue to practice, I guess I am still driven by the search. Actually, I now have to acknowledge that the search is much more interesting than any answer could be!!

 

Sue Einhorn 2021